Центральный район России

Мы рассмотрим этот район в составе «госплановского» Центрального района, но без Орловской области (которая и по природным условиям, и по хозяйству тяготеет к Центрально-Черноземному району), зато с тяготеющей к Москве Нижегородской областью.

Специфика Центрального района ярче всего выражена в его названии: на протяжении столетий эта территория была центром Русского государства. Этому способствовало и географическое положение района — в центре Русской равнины, на Великом водоразделе (между бассейнами Черного, Балтийского, Белого и Каспийского морей). Именно отсюда берут начало все крупные реки Русской равнины: Днепр в Смоленской области, Волга и Западная Двина — в Тверской, Дон — в Тульской.

Эта «центральность» положения района на Европейской равнине была позже усилена строительством железных дорог, представляющих в настоящее время более десятка радиусов, отходящих от Москвы по следующим направлениям:

—  на Тверь—Петербург;

— на Савёлово (это часть города Кимры, расположенная на правом берегу Волги)—Углич—Рыбинск;

—  на Ярославль—Вологду—Архангельск;

—  на Владимир—Нижний Новгород—Киров;

—  на Муром—Арзамас—Казань—Екатеринбург,

—  на Рязань—Воронеж—Ростов, с ответвлениями:

—  на Ульяновск—Уфу—Челябинск,

—  на Пензу—Сызрань—Самару—Оренбург,

—  на Тамбов—Саратов,

—  на Каширу—Новомосковск—Елец—Старый Оскол—Валуйки, и далее

на Донбасс,

—  на Волгоград,

— на Тулу—Орел—Курск—Харьков,

— на Калугу—Брянск—Киев,

— на Смоленск—Минск—Брест—Варшаву.

Некоторое значение для улучшения транспортного положения Москвы имело и строительство канала Москва — Волга, позволившего доходить до Московских портов речным судам с большой осадкой, которые не могли бы пройти по гораздо более мелководной Оке.

Природные условия района

Природные условия района олицетворяют собой то, что принято называть «средней полосой России». Это всхолмленная равнина с Валдайской, Смоленско-Московской, Среднерусской возвышенностями (с абсолютными высотами до 230—250 м), с Мещерской низменностью (между Окой и Клязьмой). Осадков — 500—600 мм в год; средние температуры июля 4-17 +18 °С, января -10 -12 °С.

Волга и Ока делят территорию на три части, различающиеся и по природе, и по хозяйству.

Заволжье (левый берег Волги) в основном относится к таежной зоне, частично эти леса сохранились и до сих пор, несмотря на их усиленную рубку, и с невысокой распаханностью (например, в Костромской области доля пашни — 12%).

Междуречье Волги и Оки — зона смешанных лесов, мало сохранившихся, это — гораздо более распаханная территория (доля пашни в общей площади Московской и Ивановской областей — 27%).

Правобережье Оки — большей частью уже лесостепь с серыми лесными или черноземными почвами и лишь отдельными рощами лесов, смешанных и широколиственных. Распаханность здесь еще выше (в Тульской области — до 60%).

Полезные ископаемые района

Полезными ископаемыми район не богат; имеются залежи торфа и низкосортного подмосковного бурого угля (его добыча — главным образом в Тульской области, в районе города Новомосковск); и фосфориты в Московской области (Егорьевск).

Здесь не богатства недр привели к развитию промышленности, как это было в горнопромышленных районах, таких, как Урал и Донбасс, а, наоборот, сложившаяся уже на других основаниях промышленность «потащила» за собой из-под земли наличные полезные ископаемые и особенно минеральное топливо. Свое экономическое значение залежи ископаемых приобрели здесь главным образом в силу их близости к уже сложившимся промышленным центрам. Нечерноземный Центр обязан промышленным развитием не собственным сырьевым и экономическим ресурсам, а своему центральному положению на Восточно-Европейской равнине, которое помогло ему притянуть со всех сторон чужое сырье.

Недаром его территорию называли раньше Центрально-Промышленной областью; это название как нельзя лучше передавало ее сущность: она не только центральная и не только промышленная, но также промышленная, потому что центральная.

Центральное положение обеспечивало и максимальную безопасность от внешних нападений и удобство сношений со всеми окраинами через расходящиеся во все стороны речные пути. Благодаря центральному положению территория Нечерноземного Центра стала посредником между окраинами, заняла с XIV века командующее положение среди других регионов и стала зародышевым ядром русского государства, его метрополией.

Обеспеченность от внешних нападений способствовала образованию здесь более плотного сгустка населения еще в очень отдаленные времена. Уплотнение населения происходило за счет притока «беженцев» и с юга (от напора татар), и с северо-запада (от напора немцев и шведов), и с запада (от литовцев и поляков). Защитой служило не только самое расстояние, но и рубежи Волги и Оки, и непроходимые по тому времени леса — Заволжские, Мордовские, Муромские, Мещерские.

Между тем в силу сравнительно малоблагоприятных для зернового хозяйства природных условий (обилие лесов, отсутствие чернозема, неудобное распределение осадков к концу лета) при низкой технике того времени сельскохозяйственные возможности стали быстро исчерпываться и населению пришлось «промыслить себе пропитание» другими способами, то есть заняться разными промыслами. Важнейшим из этих промыслов был льняной (холсты и полотна), затем к нему присоединилась обработка кожи, шерсти, древесины, железа. Сырья для всех этих промыслов было достаточно на месте, а топлива при кустарной технике и не требовалось.

Обмен промысловой продукции на сырье и хлеб обеспечивался центральным положением и наличием ряда водных путей, имевших в прежнее время, до железных дорог, несравненно большее значение, чем теперь. Когда не было железных дорог, тогда и водными путями по маленьким речкам не приходилось брезговать. Воспользоваться речкой, способной нести на себе лодку с несколькими тоннами груза, было куда выгодней, чем гонять десяток-другой лошадей. Снабжение Нечерноземного Центра хлебом с юга весьма облегчалось благодаря меридиональному направлению верхнего течения Оки и ее правых притоков.

Волга и Ока с их притоками давали путем волоков выходы и на Днепр, и на Дон, и на водные пути Озерного бассейна, и через них на Северную Двину.

Через Новгород, Псков, а затем и через Архангельск Москва издавна торговала с Западной Европой и по Днепру и его притокам имела связи с Литвой, по Волге — с Астраханью, Персией (теперешним Ираном) и другими странами Ближнего Востока, а также с Средней Азией, по Волге и Каме — с Уралом, Сибирью, а через Сибирь — и с Китаем.

Эксплуатация колониальных окраин, расширявшаяся вместе с расширением государственной территории, обеспечила первоначальное накопление капитала, особенно в столице.

Торговый капитал Москвы и всего Нечерноземного Центра, наживавшийся на использовании выгод центрального, «командующего» положения, стал затем и организатором промышленности, используя трудовые навыки кустарей. Сырье использовалось как местное, так и привозное с окраин. Топлива на первоначальный размах промышленности хватало своего, древесного.

В дальнейшем, по мере развития железнодорожной сети, сложившейся по проторенным уже путям, расходившимся из Центра во все стороны, промышленность Центра перешла уже преимущественно на привозное сырье (хлопок, шерсть, шелк, металл и прочие) и на привозное топливо (донецкий уголь и Бакинская нефть), отбирая для себя отрасли, требующие прежде всего квалифицированной рабочей силы.

В советский период район стал главной базой индустриализации всего народного хозяйства — «локомотивом индустриализации». Здесь впервые в СССР был налажен выпуск автомобилей, самолетов, тепловозов и многих других, передовых по тому времени, видов продукции. Роль лидера район сохранял и далее: здесь были выпущены первые советские электронно-вычислительные машины, разрабатывались новые технологические процессы (и строились первые заводы для их промышленного внедрения), разрабатывались и создавались космические аппараты (и велась подготовка космонавтов).

Население района сложилось за счет смешения славян, проникавших сюда с юго-запада начиная с VIII века, с местными племенами. Вот как описываются эти процессы и формирование русского национального характера энтографами в начале XX века:

Задолго до появления славян в области Верхней Волги и Оки этот край населен был различными финскими племенами. Западную часть его занимало финское племя меря, среднюю мурома, восточную мордва и черемиса. Финны жили небольшими поселками, разбросанными на громадные расстояния друг от друга, и занимались отчасти земледелием, но главным образом, рыболовством и охотой. Воинственностью они не отличались; это были племена крайне миролюбивые, даже робкие и забитые. Некоторые племена, например, меря и мурома, исчезли без остатка, слившись с позднейшими русскими насельниками, другие сохранились и сейчас, но уже в значительной степени обрусели и утратили свой первоначальный тип.

Характер великоросса сложился под влиянием окружающей его природы. Борьба с суровой, скудной природой, необходимость на каждом шагу преодолевать препятствия и затруднения выработали в характере великоросса Верхнего Поволжья черты, которых нет у южанина, живущего в более благоприятных условиях. Суровая обстановка жизни сделала его терпеливым в борьбе с лишениями, невзгодами и малотребовательным к благам жизни. В Европе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы, и более выносливого, чем великороссы. Но также неблагоприятные условия природы способствовали развитию в его характере и других черт — предприимчивости, сметливости, изворотливости.

Великоросс отличается большой работоспособностью, но у него нет выдержки в труде. Кратковременный чрезмерный труд сменяется у него продолжительным отдыхом и бездельем. И в этой его особенности сказывается влияние природных условий. Малая продолжительность летней рабочей поры приучила его к крайнему напряжению сил, выработала привычку работать быстро, по много зараз. Длинная зима, дающая продолжительный досуг, приучила к безделью и отдыху.

Пройдя тяжелую школу в борьбе со своей скудной и суровой природой, великоросс научился ценить сотрудничество, работу сообща. В жизни великорусского народа еще недавно играла видную роль, да и теперь далеко не утратила своего значения, так называемая артель, вид рабочего содружества, производящего сообща промысловые и распределяющие доходы между всеми участниками. Та же сторона быта отчасти сказалась и в особенностях владения землей. Громадное большинство великорусских крестьян владеет землей не единолично, а сообща, «общинно». Земля считается собственностью целой общины и, по определенным правилам, развёрстывается между отдельными ее членами. Пользование пашней, правда, не общинное, а личное. Каждый крестьянин обрабатывает сам, с помощью семейных, отведенную ему землю. Некоторые угодья — покосы, выгоны, леса — состоят в общем пользовании. Сено косят, скот пасут и лесом пользуются сообща, по правилам, установленным общиной.

Физический тип великоросса не отличается однородностью. В местности, где происходило смешение различных славянских племен между собою и с различными финскими племенами, не могло, конечно, создаться однородного и однообразного типа. В общем великоросс среднего роста, сильного телосложения, статен, широк в плечах; лица то напоминают финский тип (скуластость, широкий нос), то характерно славянский, с довольно тонкими чертами, прямым носом, голубыми глазами.

Особенностью населения Центра, как уже указывалось, было чрезвычайное разнообразие занятий, сочетание сельскохозяйственной деятельности с ремесленной («кустарной промышленностью») и с отхожими промыслами (сезонным отходом на заработки в города). Кустарные промыслы давали больше дохода, чем сельскохозяйственная деятельность, ими занимались до половины всех крестьянских дворов (например, в Нижегородской губернии).

Перечислим наиболее известные виды промыслов (к началу XX века). В лесных районах, в Заволжье главным поделочным материалом служило дерево. Из него изготовляли телеги, колеса, дешевую мебель, сани, домашнюю посуду и утварь (например, ложкарный промысел в Семеновском уезде Нижегородской губернии — ныне знаменитая хохломская роспись), игрушки (вблизи Сергеева Посада Московской губернии; и сейчас здесь находится крупная фабрика и научно-исследовательский институт игрушки); суда и баржи (на реках Унже и Ветлуге). В более южных районах преобладали изделия из железа, глины, кожи: в селах Павлово и Ворсма близ Нижнего Новгорода — замки, ножи (в том числе со множеством лезвий), ножницы (сейчас там организовано производство медицинских инструментов, но продолжается выпуск замков и ножей); вблизи города Осташков — серпы и косы; в районе города Кимры — кожаная обувь, в Гжельском районе — глиняная, фаянсовая и фарфоровая посуда.

Мы видим, что однажды возникшие трудовые навыки (пусть и в виде кустарных промыслов) часто закрепляются на долгие годы и уже притягивают к себе производство, хотя местное сырье могло уже давно закончиться. Например, хохломская роспись уже использует липовую древесину, привозимую с Урала, поскольку в нижегородском Заволжье липовых рощ уже не осталось. Это еще раз подтверждает, что самый ценный ресурс — человек с его навыками и умениями.

Отхожие промыслы играли неменьшую роль в Хозяйстве крестьян. В отход большей частью уходили в межсезонье, когда сельским хозяйством заниматься было нельзя; но иногда — и на несколько лет, чтобы заработать денег на обзаведение хозяйством. Наиболее распространен был отход в обе столицы (Москву и Петербург).

Больше всего привлекал отход на строительные профессии. Существовало и своеобразное «разделение труда» между губерниями. Калужская и Костромская губернии поставляли в основном плотников, штукатуров, мостовщиков, печников. Из Тверской губернии шли преимущественно в так называемые «легкие» промыслы — в дворники, полотеры, половые (официанты), извозчики, в личное услужение. В Ярославской и Владимирской губерниях были распространены торговые промыслы: отсюда выходили трактирщики, лавочники, подрядчики, коробейники. Нижегородская губерния давала преимущественно волжских моряков, лоцманов, грузчиков.

Отходничеством занимались в основном мужчины; некоторые местности получили название «бабьей стороны» из-за того, что из них уходило почти все мужское население. Отходничество считалось престижным занятием; в Ярославской губернии мужчине было очень трудно жениться, если он «даже ни разу в Петербурге не был!» — такой не пользовался уважением у девушек, считался «темнотой», «деревней».

Таким образом, для населения Центрального района издавна была характерна высокая территориальная подвижность населения, тесные связи городских и сельских жителей, довольно высокий профессиональный уровень работников, и главное, способность к освоению новых видов деятельности. Именно эти качества населения помогли Центральному району стать, а затем оставаться в различные эпохи районом-лидером, осваивающим все новые отрасли производства, все более сложные технологии.

Хозяйство Центрального района ранее всех других территорий получило промышленную направленность, причем развитие промышленности сопровождалось упадком сельского хозяйства, который начался еще в ХУП веке и был связан с земледельческим освоением бывшего «Дикого поля» — черноземных степей. Дорогой местный хлеб Центра не выдержал конкуренции более дешевого привозного; и зерновое хозяйство здесь постепенно теряло свое значение. Собственного хлеба здесь уже с середины XIX века не хватало не только для городов, но и для самой деревни. Развивались здесь в основном отрасли пригородной ориентации — производство овощей, молока и молочных продуктов, ягод.

Промышленность района раньше имела ярко выраженную текстильную специализацию; но уже с конца XIX века здесь началось ускоренное развитие машиностроения, производство паровозов, вагонов, котлов, на Коломенском и Сормовском заводах (а на последнем — также и пароходов). Во время Первой мировой войны сюда было эвакуировано немало предприятий из Польши и Прибалтики (в том числе военных).

Особенно бурное развитие промышленности происходило в годы довоенных пятилеток. Именно тогда здесь было создано большинство ныне действующих крупных машиностроительных заводов: авиационные (в Москве и Нижнем Новгороде), автомобильные (там же), подшипниковые, часовые, станкостроительные, тяжелого машиностроения и другие. Резко выросла химическая промышленность: производство минеральных удобрений, синтетического каучука, пластмасс, химических волокон, лекарственных препаратов.

Особенностью промышленности Центра оставалась ее ориентация на производство продукции, не требующей большой массы сырья и топлива (не сырье-, топливо-, энерго-, металлоемкие виды продукции), а предъявляющей высокие требования к качеству работы и квалификации работников (трудо- и наукоемкие).

Именно эта специфика Центра (а также естественное тяготение вузов и научно-исследовательских институтов к столице) сделала район чрезвычайно притягательным для размещения наукоемких производств военно-промышленного комплекса (ВПК). Особенно популярным для ВПК стали Москва и Московская область, где были созданы десятки городов и поселков, специализирующихся на разработках, испытаниях и производстве различных видов вооружений и военной техники.

Так называемые «города науки» в Московской области — это в основном города науки, связанной с ВПК, например, город Жуковский — знаменитый ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт), разрабатывающий и испытывающий новые модели самолетов; Калининград (рядом с Москвой) — научно-производственное объединение (НПО) «Энергия», которое под руководством Сергея Павловича Королева начинало разработку и изготовление космических летательных аппаратов; город Химки — НПО «Энергомаш», разрабатывавшее двигатели для ракет; город Фрязино — НПО «Исток», разрабатывающий и изготовляющий оборудование для систем ПВО, город Красноармейск — научно-исследовательские институты и испытательный артиллерийский полигон и многие другие. «Гражданские» города науки можно пересчитать по пальцам: это Пущино (центр биологических исследований), Дубна и Протвино (ядерная физика).

В городах, более удаленных от Москвы, ВПК представлен уже в меньшей степени научными исследованиями, а в большей степени — производством. Крупнейший центр ВПК — Нижний Новгород, где за годы Великой Отечественной войны был выпущен каждый 3-й советский самолет, каждое 4-е артиллерийское орудие, каждый 5-й танк. Все это (кроме танков) выпускается и сейчас, а кроме того — бронетранспортеры (на автозаводе), военные корабли и атомные подводные лодки (на заводе «Красное Сормово»), приборы и радиоприемные устройства и так далее. Тула и Ковров Владимирской области — крупнейшие (вместе с Ижевском) центры производства стрелкового оружия; Ярославль и Рыбинск производят моторы (в том числе авиационные); на многих заводах развернуто производство приборов и оборудования для военной техники и так далее.

Процессы урбанизации в Центральном районе начались раньше, чем в других частях. России, и в настоящее время достигли своего «пика». На протяжении всего советского периода происходила концентрация населения в Москве: после гражданской войны в ней проживало 2 миллиона человек, сейчас — более 9 миллионов, население Московской области выросло в 2,5 раза (с 2,6 млн. до 6,7 млн.). А население многих окружающих областей сократилось. Москва и Московская область, составлявшие в 1926 году лишь 1/5 всего населения Центра, к нашему времени сконцентрировали более 1/2 всего населения района.

Московская городская агломерация — самая крупная в России, ее население оценивается примерно в 12 миллионов человек; помимо Москвы, сюда включаются и связанные с ней трудовыми маятниковыми поездками города Московской области (около 1/2 жителей городов Люберцы, Мытищи, Химки и других до недавних пор ежедневно ездило на работу в Москву, общее число маятниковых мигрантов, прибывающих в Москву, достигало 500 тысяч человек).

Москва — самый крупный культурный центр России. Здесь находятся знаменитые музеи и театры, научные библиотеки, государственные архивы. В Москве и Московской области работает более 1/3 всех научных сотрудников в России, учится более 1/5 части всех студентов вузов. В Москве и Московской области занятость в промышленности начала сокращаться еще с 1960-х годов и с тех пор росла доля занятых в третичной сфере. Таким образом, Москва и область уже вступили в постиндустриальную эпоху, обогнав в этом отношении все другие регионы России.

Огромная Московская агломерация в последние десятилетия уже с трудом решает проблемы своего обеспечения — водой, топливом, энергией, местами для отдыха горожан. Построенный для водоснабжения Москвы канал Москва—Волга (благодаря которому еще жива Москва-река: на 3/4 в ней течет уже волжская вода) уже не обеспечивает водой население города и крайне расточительно использующую воду промышленность (поскольку до недавних пор вода для предприятий была практически бесплатной). Возможны два выхода — «традиционный» — строить новые каналы, водохранилища, либо современный — экономия воды во всех отраслях хозяйства. Первый вариант привычен, но требует больших средств и наносит ущерб природной среде (затопление земель при создании водохранилищ и другие). Второй вариант — требует меньше средств, но зато он менее вероятен: ведь для этого надо менять систему ценностей людей, их образ жизни (привыкнуть к тому, что «воду надо беречь» — очень непросто для тех, кто всю жизнь ее считал «бесплатным даром природы»).

Промышленность Москвы и особенно ее автотранспорт выбрасывают в атмосферу сотни тысяч тонн вредных веществ. На центральных улицах города содержание этих веществ в воздухе значительно превышает предельно допустимые концентрации (ПДК).

Частично облегчает участь москвичей то, что при преобладающих западных ветрах именно западная часть Московской области практически не имеет промышленности. Именно сюда, а также в другие районы пригородной зоны в летний жаркий выходной день из Москвы выезжает до 3 миллионов человек, отдыхающих и работающих на дачах, садовых и огородных участках, в домах и базах отдыха.

Нижний Новгород — 2-й по численности населения город (население города — 1,4 млн. чел., а с пригородами, видимо, до 2 млн. чел.). Возникший еще в XIII веке у впадения Оки в Волгу, он становится крупным торговым центром (вспомним, что именно здешний купец Кузьма Минин создал второе ополчение, освободившее Москву в 1612 году). Большую известность город получил в XIX веке как место проведения самой крупной ярмарки России (с тех времен бытует поговорка «Нижний — карман России»). В годы первых пятилеток город становится крупным индустриальным центром, там строится знаменитый автоград, расширяется Сормовский завод, появляется множество военных заводов. Нижний Новгород обрастает городами-спутниками, самый крупный из которых — Дзержинск (около 280 тыс. жителей) — центр химической промышленности. Поскольку Дзержинск расположен недалеко и на западе от Нижнего Новгорода, то последний являет собой единственный в России пример, когда загрязнение от самого города (где преобладают машиностроительные заводы) меньше, чем загрязнение от города-спутника: дымы предприятий Дзержинска накрывают Нижний Новгород.

Другие города Центра гораздо меньше по числу жителей; более 500 тысяч жителей имеет лишь Ярославль (630 тыс.)— центр нефтехимии (НПЗ, синтетический каучук, шины; пластмассы, химические волокна) и машиностроения.

Среди малых городов Центра много старых русских городов. Особенно известно так называемое «Золотое кольцо» городов: Москва—Сергиев Посад (духовный центр русского православия, с Троице-Сергиевой лаврой и духовной академией)—Переяславль—Ростов Великий—Ярославль—Кострома—Плес—Суздаль-Владимир—Москва. Но в большинстве городов памятников старины сохранилось очень мало и внешний вид их непривлекателен. Многие города Центра имеют своей экономической базой 1—2 предприятия, чаще всего с устаревшей технологией (текстильные фабрики, заводы металлоизделий, стеклозаводы, деревообрабатывающие фабрики), и в случае их банкротства все население города остается без средств к существованию. Такую традиционную функцию многих городов как обслуживание сельской местности они выполняют, но она развита довольно слабо; малые города (особенно райцентры) — это центры переработки сельскохозяйственной продукции (молока, льна, картофеля, иногда — мяса), а также снабжения, заготовок и производственного обслуживания села (базы и склады, ремонтные мастерские, строительные, мелиоративные и дорожные организации).

Сельская местность Центрального района отличается мелкоселенностью (малой людностью сел и деревень), что связано с природными условиями территории. Подзолистые почвы можно постоянно использовать под пашню только при условии внесения в больших количествах органических удобрений, прежде всего, навоза. Фермы должны быть приближены к полям (поскольку возить навоз на дальние расстояния невозможно), поэтому и размеры этих ферм должны быть невелики.

Ландшафты района отличаются мозаичностью, они весьма разнообразны даже вокруг одной деревни. Это — следствие оледенения: ледник нес на себе различные горные породы, которые после его таяния в «беспорядке» оказались на поверхности земли. Положение усложняется мелкоконтурностью — малыми средними размерами участков (контуров) пашни и вообще сельскохозяйственных угодий. Например, в Тверской области средний контур пашни — менее 10 гектаров; а на Валдайской возвышенности бывший колхоз «Волговерховье» имел пашню, состоящую из более чем 150 участков, размерами иногда в 1—2 гектара. Обрабатывать такую пашню на порядок труднее, чем в степных районах, где поля тянутся до горизонта.

Мелкие участки пашни и общая мозаичность ландшафта требовали рассредоточенной сети мелких сельских поселений, в каждом из которых земледелие сочеталось с животноводством и была возможность учитывать местные особенности природных условий. Эта «вписанность» сельского хозяйства в ландшафт была нарушена вначале коллективизацией, а затем — укрупнением колхозов и населенных пунктов, строительством крупных животноводческих комплексов и попытками вести сельское хозяйство в крупных колхозах «по единой технологии». Аналогичные процессы происходили и в других районах России, но именно в Центре они в наибольшей степени противоречили местным природным условиям: крупный животноводческий комплекс оказывался оторванным от естественных кормовых угодий, разбросанных небольшими участками вдоль рек, среди лесов и болот (а в степной зоне, где сочные корма возделываются на пашне, размеры комплексов не столь важны).

Помимо природных условий (наименее подходящих для социалистических экспериментов с сельским хозяйством), судьбу сельской местности Центра осложнило и ее социально-географическое положение. Крупные города Центра росли в основном за счет окружавшего их села; и в течение по крайней мере сотни лет из сел в города уходили люди наиболее активные, образованные, здоровые, честолюбивые. А оставались, естественно, более пассивные, необразованные, больные, непритязательные. Происходил, таким образом, «отрицательный естественный отбор», в результате которого в сельской местности сформировалось специфическое население, по большей части, удовлетворенное своими условиями жизни (поскольку его потребности крайне неразвиты) и не желающие что бы то ни было предпринимать для улучшения своей жизни. В селе гораздо больше, чем в городе, распространено пьянство; травматизм на этой почве является главной причиной того, что смертность мужчин в молодом трудоспособном возрасте (20—40 лет) на селе в 2—3 раза больше, чем в городе. Такой характер сельского населения — основная причина того, что различные экономические реформы здесь идут очень медленно; а среди немногих появившихся здесь фермеров более половины горожане (часто, правда, родившиеся в селе и не так давно переехавшие в город).

Один из путей возрождения сельской местности Центра России — заселение различными контингентами мигрантов: возвращающимися с Крайнего Севера; уволенными в запас военнослужащими; и самый большой потенциальный контингент — беженцы и вынужденные переселенцы из стран ближнего зарубежья. Правда, они в большинстве своем — городские жители, но часть из них может поселиться в малых городах или пригородных селах и заниматься не только сельским хозяйством, но и переработкой, заготовкой, строительством и другими связанными с ним видами деятельности. Другой путь, осуществляющийся уже сейчас, усиление связей городского и сельского населения: переезд части горожан (в том числе детей и пенсионеров) на лето в село на сельхозработы; это особенно часто практикуется сейчас при росте безработицы в городах.

Миссия центрального района

В чем же миссия Центрального района? В свое время Москва и ее окружение явились вначале собирателями русских земель, а затем — «районом-локомотивом», осваивающим все новое, приспосабливающим его к российским условиям, а затем передающим для распространения в другие районы. По-видимому, в идеале так должно быть и дальше. Центральный район, отягощенный почти всеми имеющимися в России проблемами (загрязнение среды; исчерпание ресурсов — водных, лесных, людских; конверсия; обезлюдение деревни; кризис малых городов и другие) должен показать пример решения этих проблем, используя при этом весь свой потенциал (прежде всего интеллектуальный) и новые возможности. Промышленность района должна становиться более гибкой, более отзывчивой на требования рынка; неизбежна при этом ликвидация части морально и физически устаревших производств и расчистка места для чего-то нового. Но промышленность должна в перспективе во все меньшей степени определять специфику района; он все больше должен становиться «постиндустриальным», с опережающим развитием третичной сферы (что частично уже делается — Москва стала крупнейшим банковским и биржевым центром России). Но еще более важно для района развитие НИОКР (научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ), причем не по старинке, осваивая одну новую модель 10 лет, а так, чтобы можно было выйти и на мировой рынок.

Центральный район может много сделать для России. Но и вся Россия должна осознать, что это — ее наиболее развитая часть, куда столетиями стекалось все лучшее, что было в стране. И для того, чтобы Россия не «сползла» целиком в группу развивающихся стран, единственный путь — поддержка уже развитых, «продвинутых» регионов, у которых есть шанс свершить «прорыв» на мировой уровень. Конечно, поддержка Центра означает уменьшение поддержки других районов и усиление контрастов между ними. Но если думать о будущем, а не о «латании дыр», то нужно строить такую долговременную региональную политику, которая в итоге улучшила бы положение всей страны. См. так же статью «Население Земли«.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.