В начале новой эры мощь мировой Римской империи начинает падать. Она распадается, наконец, на две части — Западную Римскую и Восточную Римскую (Византийскую) империи. Первая погибает в V в. н. е., вторая просуществовала еще 10 веков и пала под ударами турок-османов. Первая в гибели сохранила собственное римскую ментальность, во второй сформировалась своя ментальность как продолжение ментальности эллино-эллинистической. Римские интеллектуалы Западной Римской империи, осознавая неизбежность падения империи под давлением «варварских» (в основном германских) племен, стремились сохранить «римский дух» и с этой целью активно разрабатывали программу «передачи» римской духовного наследия новым владельцам Европы.
Аврелий Августин провозглашает Рим вечным и «нетленным» («божественным») феноменом, воплощением которого является вселенская христианская церковь (а не реальная столица бывшей империи, завоеванная в 410 г.. вестготами Алариха, что не могло не встревожить христиан), которая должна стать «пастырем человечества» на пути к «граду Божьему». Римский философ Боэций (480-524), заключенный (и позже казненный) остготским королем Теодорихом, спешит в тюрьме составить программу перевода греческих философских текстов на латинский язык, начиная с «Логики» Аристотеля, с целью предоставления латинским переводам однозначной строгости и точности (и, следовательно, узкой «определенности»).
Подобный подход к переводу присущ и предшественнику Боэция — переводчику Библии на латынь Иерониму. Этот перевод (позже признан каноническим) получил красноречивое название «Вульгата» (полное название Vulgatae editionis, vulgaris на латыни означает «общепринятый», «популярный»). Вспомним в связи с этим аналогичный процесс «упрощения», стереотипизации морфологически-синтаксических особенностей языка общения эллинистического общества — «койне», которая сформировалась на базе древнегреческого (эллинского) языка.
Еще один римлянин — Коссиодор (485 / 490-585), долгое время служил при дворе остготских королей, затем лангобардских правителей Италии, «вписывает» остготов в римскую историю, делая их тем самым «продолжателями» истории Рима. Особенно показательна работа Коссиодора «Варио», которая содержит тексты многочисленных указов, распоряжений, эдиктов и т.д. остготских королей; этим документам свойственна чисто римская (без какого-либо учета готской специфики) форма государственно-политической документации, это своеобразный римский образец (стандарт, шаблон) для готских (и любых других) властителей. Справедливо отмечает специалист по раннехристианской европейской культуры В. И. Уколова: «Для понимания генезиса западноевропейской средневековой культуры важно учитывать, что она формировалась в регионе, в котором находился центр мощной высокоразвитой римской культуры. Эта культура имела детально и глубоко разработанную философию (во многом заимствованную у греков), своеобразную теологию, широкий спектр научно-практических знаний, политической теории; она была сформирована не только теоретически, в системах взглядов, но и зафиксирована в социально-политических стереотипах, образе жизни, народных верованиях. Невозможно представить, чтобы столь развита многовековая культура могла бы исчезнуть исторически одномоментно, тогда как продолжали еще существовать социальные институты и отношения, неразрывно связанные с ней, были живы люди, воспитанные в ее духе».
В таком же плане действовал и первый энциклопедист средневековья Исидор Севильский (570-636), автор труда «Этимологии». Он конструирует ментально Римскую «модель мира» словесным способом, придавая слову преимущество перед реальностью (ведь, мол, Бог творил мир словом). Это было время, отмечает В. И. Уколова, когда «господствовали философско-риторические методы духовного освоения мира, когда созерцанию … отдавалось безоговорочное преимущество перед практикой, когда человек открывал мир через слово и в слове, иногда принимая слово за мир. Узнать означало отыскать присущи вещам наименования … Дать имя означало овладеть сущностью вещи или явления, что остановить их в бесконечном временном движении». Ведущее место в творчестве Исидора (а оно была, еще раз подчеркиваем, латиноязычным) занимает этимологический подход (поиск «выходных начал слов»), откуда и название книги — «Этимологии».
Теократические интенции римской церкви, претензии не только на духовную власть, но и на руководство в светских делах откровенно выявляются уже при понтификате папы Григория Великого (VI- VII вв.). Если в предыдущий период осуществлялась активная латинизация не только содержания, но и языковой формы средневековой культуры (навязывание западноевропейском обществу этнически чуждой и поэтому искусственного языка культурного общения), то теперь под давлением жизненной практики все чаще прослеживается своеобразное пренебрежение грамматической правильностью и красотами латинского вещания. Начинаются процессы определенного рода деформации латыни (появление, как тогда выражались, «варварской» латыни, или, как бы мы сказали сегодня, «суржика» — непременного спутника использования какого-то языка как языка межнационального общения). Вспомним попутно гегелевское замечания по поводу латинского языка тогдашних философских текстов: «Уже давно известно, что когда пишешь латынью, то имеешь право быть однолинейным (плоским) то, что позволяют себе сказать латыни, является неудобным для немецкого вещания.
Римские интеллектуалы возложили на себя миссию формировать сознание новых хозяев Европы («варваров») как римскую и, соответственно, формировать представление о латинском языке как о «единственно возможном культурном языке», воспитывая одновременно пренебрежение к родным (этническим) языкам европейских народов как якобы «плебейским», принципиально «не способным» выражать высокие духовные ценности культуры. Поэтому и усвоение философской культуры предлагалось как латиноязычное и римо-ментальное продолжение истории римской философии. Это действительно существенно затормозило развитие национальных форм философии у народов Западной Европы, затормозило до эпохи Ренессанса, которая одолела языковую монополию латыни на духовную культуру и тем открыла путь к источникам этнонациональной духовной сокровищницы (мифология, эпос, фольклор) в качестве базиса родной культуры (в том числе и философской).
Но конкретная культурно-историческая ситуация для некоторых народов (прежде всего англичан, французов и немцев) сложилась благоприятно для этнокультурного развития чуть раньше, в результате чего имеем здесь более раннее (VIII-IX вв.) развитие этнонациональных школ философии.
Среди европейских провинций Римской империи наиболее развитой духовно была Галлия, которая еще до римского завоевания потерпела глубокое культурное влияния (так называемая латенская культура IV- III вв. до н. э.) со стороны греческой колонии Массалии. Поэтому именно здесь возникают чуть ли не первые христианские монастыри, и уже в IV в. мы знакомимся с именами Гилария и Пуатье, чуть позже (V в.) — Клода Мамерто, носителей патриотической мысли. Наступление германских племен, однако, уже в IV-V вв. вызывает массовую эмиграцию интеллектуальных кругов в Ирландию, населенной родственными кельтскими племенами. Здесь создались благоприятные условия для интеллектуальной работы над древними рукописями в построенных эмигрантами монастырях (Клонард, Бангор и др.).
В конце VI в. начинается возврат ирландской эмиграции на европейский континент. Одним из первых возвращается Колумбан с учениками, которые основывают в Галлии монастыре в Люксейли и Сен-Галлене. В VIII в. по приглашению Карла Великого во Францию прибывает ученик Беды, уважаемый Алкуин (ок. 735-804) и создает при дворе императора знаменитую «Академию», с которой начинается так называемое «Каролингское возрождение»; в IX в. во Францию приезжает еще один ирландец, знаменитый Иоанн Скот Эриугена (ок. 810-877), который переводит на латынь «Корпус Ареопагитики» Псевдо-Дионисия. Творчество Ериугены во многом не соответствует римской ортодоксии. Так начинается французская оригинальная философия. В этот же период зарождается и английский оригинальная философия, основанная так же ирландцами. Свое продолжение она находит в деятельности так называемой Оксфордской школы, среди представителей которой также находим ирландцев (Р. Бэкон, Иоанн Дуне Скот и др.). Немецкая философия начинается с ученика Алкуина Храбра Мавра (IX в.) и Ноткара из Сен-Галленского монастыря. В немецкой философии отчетливо заметны этнические черты, вызванные мифоэпическими воздействиями скандинавских саг и «Песни о Нибелунгах».
В конце V — начале VI в. начинает складываться система образования средневековья. Римский писатель V в. Марциал Капелла предлагает идею «семи свободных искусств», среди которых основой всех знаний выступают первые три — грамматика, риторика и диалектика. Последняя понимается как искусство логического рассуждения и его выражение в языке, то есть как формальная логика. К остальным «искусств» принадлежат арифметика, геометрия, астрономия и музыка. Северин Боэций детально разработал и обосновал идею «семи искусств», разделив их на две группы. Первая ( «три пути») содержала собственно гуманитарное знание (грамматику, риторику, диалектику) ко второй группе («четыре пути») входили «искусства» естественной ориентации (арифметика, геометрия, астрономия, музыка). Боэций, как уже отмечалось, сделал много переводов с греческого языка на латинский язык, дал им подробные комментарии.
Все это способствовало процессу становления и развития системы образования в средние века. Так, уже в первых монастырских и приходских школах, возникающих в IX в. в некоторых городах Ирландии, Германии, Франции и Италии, преподавание ведется в соответствии с системой «три» — и «четыре пути». Некоторые из таких школ (Шартрская, Лионская, Реймская и Фулдская) становятся ведущими центрами средневековой культуры и образования, теоретических исследований своего времени. В этих школах зарождается специфическая система средневековой философско-теологической мысли — схоластика (от греч. «Схола» — школа). Чуть позже, в XII в., возникают первые университеты — Болонский в Италии, Парижский во Франции и другие, на базе которых схоластика и приобретает свое развитие (XI-XII вв. — ранняя схоластика, XII -XIII ст. — зрелая схоластика, XIII — XIV вв. — поздняя схоластика).