Трудно найти на нашей земле что-то более древнее, чем папоротники. Хотя, например, плеченогое лингул обитало в морях уже более 500 миллионов лет назад вместе со знаменитой латимерией! И все же никто не станет опровергать поразительную древность этих растений. Предполагают, что они произошли в среднем девоне от псилофитов, т. е. их возраст — не менее 400 миллионов лет. То была эпоха рыб, и живые существа только готовились выбраться на сушу. Таким образом, папоротники стояли у истоков эволюции и были свидетелями большинства эволюционных процессов.
Но, несмотря на свой почтенный возраст, они оказались на удивление экологически пластичным отделом растительного царства. Их многообразие и жизненные формы часто поражают своей необычностью. Стоит только задуматься над следующими цифрами: всего насчитывается около 300 родов, объединяющих более 10 000 видов папоротников. И это притом, что многие виды вымерли в процессе эволюции. Мало какие более современные растения могут похвастаться таким разнообразием, а ведь это древнейшие представители нашего мира. Вспомним хотя бы голосемянные растения, появившиеся немного позднее в девоне от примитивных папоротниковидных. В настоящее время их существует всего около 600 видов.
Папоротники сумели не только сохранить свое разнообразие, но и заселить, казалось бы, совершенно неподходящие для них климатические зоны. Особенно удивляет их способность к жизни на совершенно голых скалах (где они обживают трещины) или в пустынных местностях Америки и Африки. Ведь если попытаться представить папоротниковые леса в далекие первобытные времена, то на память сразу же приходит видение огромных густых зарослей, пропитанных водой, где даже воздух насыщен водными парами. И тем не менее некоторые папоротники не оправдывают своего звания влаголюбивых растений, как, например, хелантоидные папоротники. Все виды этой группы относятся к ксерофитам, т. е. к растениям, приспособленным к жизни в засушливых местообитаниях. Эти удивительные папоротники способны переносить длительные периоды засухи. Причем в это время их листья высыхают до такой степени, что хрустят под ногами и на вид кажутся совершенно нежизнеспособными. Но стоит пройти хотя бы одному дождю, как растения, впитав большое количество воды, оживают. Листья некоторых видов данной группы покрыты волосками и чешуйками, предохраняющими их от излишнего испарения. Так адаптированы к неблагоприятным условиям спорофиты хейлантосов, т. е. их бесполое поколение, продуцирующее споры. Еще более живучими оказываются гаметофиты данных папоротников. Они способны восстанавливать свою жизнедеятельность с помощью всего двух или трех клеток, сохраняющихся во время сухого сезона на их небольшой пластинке. Среди хейлантосов есть и обитающие в нашей стране. Например, занесенный в Красную книгу краекучник Куна, встречающийся в Хасанском районе Приморского края, в Монголии, Китае и Корее. Он, конечно, не является таким крайним ксерофитом, как хейлантес изящнейший, распространенный на скалах в Америке, но все же, заселяя скальные выходы и лесные холмы своего ареала, может противостоять летней засухе и жгучему морозу, характерным для этих местностей.
Очень неприхотливыми оказались некоторые виды рода питирограмма, особенно питирограмма красиво-черная. Она смогла одной из первых поселиться на острове Кракатау после извержения вулкана на почве, состоящей из лавы и пепла. Могут поселяться в бесплодных вулканических районах и папоротники из рода пеллея. Они приживаются в любой трещинке в породе или даже в стене дома, где накопилось хоть немного почвы.
Хорошей засухоустойчивостью обладает и другой красно книжный вид нашей страны, пиррозия язычная, распространенная в Приморском и Хабаровском краях, в Японии, Китае и Индокитае, где заселяет трещины в скальных выходах. Она относится к семейству многоножковых, для которого очень характерны эпифитные, т. е. поселяющиеся на стволах деревьев, формы. Наша пиррозия также поселяется на деревьях, хотя и довольно редко.
Вообще эпифитная форма жизни — довольно распространенное явление в мире папоротников, но характерна больше для тропических лесов, где сохранились условия существования, близкие к климату девона, когда папоротники стали распространяться. Как эпифиты растут папоротники подсемейства виттариевых. Их листья мало похожи на листья папоротников, привычных для взора человека, живущего в зоне умеренного климата. Они представлены длинными, узкими, сплошными пластинками, растущими близко друг от друга и свисающими красивым водопадиком с дерева. Листья некоторых виттариевых очень узки, всего 1-5 мм, и при этом имеют длину до одного метра!
А удивительные платицериумы, или «оленьи рога», научились создавать комфортные условия самостоятельно, не дожидаясь милости от природы. Как типичные эпифиты, они, прикрепившись к дереву, с помощью специальных округлых сплошных листьев образуют своеобразную «корзинку», или нишу, где начинают скапливаться их опавшие, старые листья и растительные остатки дерева-хозяина. Постепенно все это истлевает и превращается в перегной, активно использующийся самим папоротником. Некоторые особо крупные экземпляры накапливают до ста килограммов этого полезного субстрата, и дерево-хозяин падает под тяжестью своего непомерно тучного гостя. Свое название данные растения получили за спороносные листья, схожие по внешнему виду с оленьими рогами.
Но большинство папоротников-эпифитов продолжает оставаться загадкой для ботаников. С «оленьим рогом» все понятно — он добывает минеральные вещества из перегнившего листового опада. А остальные виды эпифитов, не образующие накопительную нишу? Откуда они берут питательные вещества, живя высоко на дереве и не питаясь его соками? Этот вопрос до сих пор остается без ответа.
Есть среди папоротников и холодоустойчивые виды, способные переносить морозы до -40 °С, правда под толстым снеговым покрывалом. К ним относятся гименофилл танбриджский и гименофилл Райта. Особенно выносливым оказался последний вид, обитающий на Дальнем Востоке.
Как уже отмечалось выше, довольно много папоротников не соответствуют нашему привычному представлению об их внешнем виде. Например, лигодиум имеет длинные, извилистые листья, которые часто путают со стеблем, несущим небольшие листочки. Самое удивительное, что они могут постоянно расти, со временем становясь похожими на небольшие лианы. Листья актиностахиса пальчатого больше похожи на морскую капусту, такие же длинные и узкие, или их еще сравнивают с листьями лилейных и злаков. А листья диптериса Валлиха легко спутать с листьями пальмы.
Еще более интересно устроены листья ужовниковых. Чаще всего растение образует за год всего один лист, причем его формирование до выхода на поверхность идет четыре-пять лет. Вообще, глядя на эти растения, трудно поверить, что перед вами просто лист. Здесь и стебель, и листовая пластинка, и веточка со спорангиями. И все же это один лист. Просто он разделен на две части: на вегетативную, обеспечивающую жизнедеятельность растения, и на спороносную, т. е. несущую спорангии. Первая выглядит как перисторассеченная листовая пластинка, хотя бывает и простой, цельной, а вторая чаще всего представлена веточкой, несущей гроздь спорангиев. К этому семейству относится занесенный в Красную книгу гроздовник простой, распространенный в России в Северо-Западном экономическом районе, в Карелии, в странах Балтии, очень редко в Северной и Средней Европе и Северной Америке. Его изучение сильно затруднено из-за особенности данного растения исчезать из одного места и появляться в совершенно другом.
Конечно, нельзя не упомянуть и древовидные папоротники, образовывавшие в девоне настоящие леса. Их размеры были огромны, и в настоящее время таких гигантов уже не встретишь, хотя некоторые виды из подсемейства циатейные до сих пор могут достигать в высоту более двадцати метров. Одной из особенностей древовидных папоротников является неспособность их стебля ко вторичному утолщению. Чтобы приобрести устойчивость и вынести высоко вверх султан из перистых листьев, иногда достигающих шести метров в длину, растениям пришлось приобрести жесткий наружный чехол из придаточных корней, оплетающих основной ствол. Примерно такое же строение имели и вымершие псарониусы. Причем их стебель у основания был всего несколько миллиметров в диаметре, а кверху постепенно утолщался и при этом имел высоту не менее 10-15 метров.
Так что древнее происхождение не есть признак несовершенства, тем более если вспомнить, что папоротники смогли пережить глобальную вселенскую катастрофу, унесшую с собой представителей мира динозавров и многочисленные виды древнейшей растительности. А они не только выжили, но и сумели занять новые для них экологические ниши.
Кроме отмеченных выше красно книжных видов в нашей стране есть и другие, не менее интересные папоротники: лепторумора Микеля, костенец дагестанский, костенец скудный, мекодиум Райта, чистоуст Клайтонов, марсилея египетская и др. Многие из них страдают от антропогенного воздействия, выпаса скота, загрязнения воды (для земноводных видов), лесоразработок, распашки земель и т. д.
Для современного человека эти растения не представляют большой ценности, и зачастую мы даже не обращаем на них никакого внимания, привычно выискивая между ними грибы и безжалостно растаптывая кружевные листья. А ведь совсем недавно папоротники играли значительную роль в мифологии разных народов, входили в их рацион, служили для получения ценного лекарственного сырья. Причем последний аспект нисколько не утратил своей важности до сегодняшнего дня.
Но давайте окунемся сначала в мир наших предков, посмотрим на Древнюю Русь. В честь многочисленных языческих богов здесь устраивались всевозможные празднества, одним из которых был праздник Ивана Купалы. В числе относящихся к нему поверий была легенда о цветке папоротника. Верили, что тот, кто завладеет им, станет невидимым, приобретет способность находить клады, понимать языки птиц, зверей и растений, открывать любые замки и запоры (папоротник в те времена часто называли разрыв-травой — из-за мифического свойства не только открывать все двери, но и разрывать оковы, кандалы, путы). Естественно, такая «волшебная палочка» прельщала каждого. Согласно поверью, только раз в году, в ночь с 23 на 24 июня, под березой о трех стволах от одного корня, расцветал этот таинственный цветок. Найти его трудно, а еще труднее подойти. Разнообразные чудовища встают перед человеком, запугивают и угрожают. И не смей оглядываться, иначе черти заберут тебя в преисподнюю. А завидев цветок, не зевай, ибо нечистый тоже сторожит это сокровище, и только цветок распустит свои лепестки — как невидимая рука срывает его.
Но цветок папоротника не был атрибутом бога Купалы. Это цветок Перуна, бога грозы. Поэтому его часто отождествляли с молнией, чей удар разрушает скалы, открывая скрытые подземные воды, раскалывает небеса, очищая обитель солнца. Отсюда мифы об огненном цветке. Кстати, есть легенда, согласно которой цветок папоротника охраняет жар-птица. По другой версии, это цветок бога Солнца, Ярилы, посылаемый на Землю раз в год, в ночь на Ивана Купалу, чтобы люди могли разжечь свои костры. Кроме того, наши предки считали, что папоротник дает власть над богатством, красивыми женщинами и наделяет своего хозяина мудростью.
У некоторых народов важность папоротника подчеркивается его упоминанием в мифах о создании мира. Так, в чудом уцелевшем мифе о сотворении мира острова Рапа-Нуи (Пасхи) есть строчка: «Бог воды создал запах Папоротника, так родился Папоротник». А в одной из легенд североамериканских индейцев читаем: «Ворон был сыном человека по имени Кит-каоситийи-ка, который дал ему силу сотворить мир. Ворон сделал палку-копалку из осьминога и стал спрашивать у всех вещей на берегу, будут ли они вредить людям. Если они отвечали «нет», то он оставлял их в покое, если «да» — вырывал с корнем. В то время побеги Папоротника побурели, но он сделал их зелеными». То есть Ворон даже не стал расспрашивать это растение, будучи уверенным в его пользе для человека.
Согласно легенде «Глускэп и Малсум» индейцев алгонкинов, папоротник обладает магической силой отбирать жизнь. Глускэп и Малсум — братья-боги. Во время их родов мать умирает, и Глускэп из ее тела создает Солнце и Луну, человека, растения, рыб и животных. Малсум, чтобы навредить юному человечеству, создает горы и долины, змей и страшных хищников. Каждый из них скрывает от другого тайну своей смерти. Однажды Малсум попросил брата открыть ему свою тайну, и Глускэп согласился. Он сказал, что его можно убить, если коснуться пером совы. Малсум, в свою очередь, рассказал брату о корне папоротника, причине его смерти. Когда Глускэп заснул, Малсум поймал сову и коснулся брата ее пером; Глускэп умер. Но не долго радовался Малсум. Брат воскрес, и они стали жить как прежде. Еще несколько раз злобный Малсум пытался убить Глускэпа. Наконец последний рассердился и, взяв корень папоротника, коснулся им злого брата. И Малсум умер, не возрождаясь к жизни, как Глускэп.
Немного перекликаются с алгонкинской легендой верования пигмеев семангов с Малайского полуострова. Согласно их представлению, после смерти душа выходит через пятку и летит на восток, к морю. Но еще в течение семи дней она может вернуться к своим родным. По истечении этого времени праведные души удостаиваются чести быть отведенными на волшебный остров Белет по тонкому, узкому мосту, называемому Балан Башам. Башам — это вид Папоротника, якобы растущий на другом конце моста. Там стоит женщина-шинои, Шинои-Сагар, чья голова украшена папоротником Башам, и души умерших также должны одеть на свою голову венки из Башама. Только после этого они могут ступить в потусторонний мир и считаться по-настоящему умершими.
Очень интересен миф о зоофитах, или о «баранце», распространенный в Европе вплоть до XIX века. До ученых того времени доходили сведения, что в таинственных скифских землях обитает странное живорастение, по внешнему виду схожее с ягненком, но имеющее корень и прорастающее из семени. Однако по мере развития ботанической науки недоразумение было устранено. Часть сведений, конечно, была простой выдумкой, как, например, способность этого странного существа поедать траву, до которой оно дотягивалось, будучи привязанным корнем к одному месту, или то, что внутри него не древесина, а масса, схожая с мясом раков. В действительности в Европу из Азии привозили куски древовидного папоротника циботиума — Cibotium barometz, ствол которого словно покрыт войлоком из длинных волосков. Нередко хитрые торговцы придавали этим кускам форму животного, а волосатый покров еще больше усиливал созданное впечатление. Есть и другие папоротники, из которых формируют «животных». К ним относится до сих пор экспортируемая из Японии даваллия Мариса. Только здесь используют куски корневища, покрытые темно-бурыми чешуями. Перетягивая в нужных местах проволокой, из куска этого материала мастерили туловище обезьянки, а голову приставляли фарфоровую. Такие куклы пользовались успехом в зимних садах, где их подвешивали на деревьях или располагали как-то иначе и хорошо поливали, после чего «обезьянка» покрывалась зелеными листьями.
Но папоротники были не только источником многочисленных легенд и поверий. У многих народов некоторые виды этих растений до недавнего времени составляли значительную часть рациона. Уже упомянутый знаменитый «баранец» имеет съедобные, с высоким содержанием крахмала, молодые листья и сердцевину ствола, и его с удовольствием ели местные жители. Его длинные волоски использовались как перевязочный и кровоостанавливающий материал и даже вывозились в другие страны.
Очень широко применялся и продолжает применяться папоротник орляк. Его молодые листья с удовольствием едят и ели в Японии вместо спаржи, из высушенных и размолотых корневищ пекли хлеб североамериканские индейцы и маори из Новой Зеландии.
Использовали его и как глистогонное средство, но все же наибольшую эффективность при лечении глистных инвазий имеет щитовник мужской. До сих пор последний является одним из важнейших поставщиков ценного лекарственного сырья, из которого получают препарат филиксан. А в средние века, когда не было практически никаких средств от внутренних паразитов, он стал настоящим спасением. Только применять препараты, полученные из корневищ щитовника мужского, необходимо очень аккуратно и под присмотром врача, т. к. вещество довольно ядовито.
К сожалению, необдуманные действия человека очень часто вызывают необратимые изменения в природе. В последнее время, вследствие изреживания девственных лесов, как в случае с растениями из семейства гименофилловых, стали отмечать исчезновение ряда папоротников из их обычных мест обитания. Некоторые виды очень остро реагируют на изменение освещенности, влажности и даже на появление движения воздуха под лесным пологом. Малейшая трансформация привычных условий — и папоротники начинают вымирать. И восстановить прежний облик лесов не удается. Конечно, остаются наиболее приспособленные виды, но ведь ценность лесных сообществ заключается именно в видоразнообразии, в сохранении всех растений, какие бы они ни были, редкие или широко-распространенные. А папоротники представляют собой еще малоизученные страницы в лесной книге, и выпадение отдельных глав может привести к искажению смысла всего ее текста.